Живало-бывало, - жил дед да с другой женой. У деда была дочка, и у бабы была дочка.

     Все знают, как за мачехой жить: перевернешься - бита и недовернешься - бита. А родная дочь что ни сделает - за все гладят по головке: умница.
     Падчерица и скотину поила-кормила, дрова и воду в избу носила, печь топила, избу мела - еще до свету... Ничем старухе не угодишь - все не так, все худо.
     Ветер хоть пошумит, да затихнет, а старая баба расходится - не скоро уймется. Вот мачеха и придумала падчерицу со свету сжить.
     - Вези, вези ее, старик, - говорит мужу, - куда хочешь, чтобы мои глаза ее не видали! Вези ее в лес, на трескучий мороз.
     Старик затужил, заплакал, однако делать нечего, бабы не переспоришь. Запряг лошадь:
     - Садись мила дочь, в сани.
     Повез бездомную в лес, свалил в сугроб под большую ель и уехал.
     Девушка сидит под елью, дрожит, озноб ее пробирает. Вдруг слышит - невдалеке Морозко по елкам потрескивает, с елки на елку поскакивает, пощелкивает. Очутился на той ели, под которой девица сидит, и сверху ее спрашивает:
     - Тепло ли тебе, девица?
     - Тепло, Морозушко, тепло, батюшка.
     Морозко стал ниже спускаться, сильнее потрескивает, пощелкивает:
     - Тепло ли тебе, девица? Тепло ли тебе, красная?
     Она чуть дух переводит:
     - Тепло, Морозушко, тепло, батюшка.
     Морозко еще ниже спустился, пуще затрещал, сильнее защелкал:
     - Тепло ли тебе, девица? Тепло ли тебе, красная? Тепло ли тебе, лапушка?
     Девица окостеневать стала, чуть-чуть языком шевелит:
     - Ой, тепло, голубчик Морозушко!
     Тут Морозко сжалился над девицей, окутал ее теплыми шубами, отогрел пуховыми одеялами.
     А мачеха по ней уж поминки справляет, печет блины и кричит мужу:
     - Ступай, старый хрыч, вези свою дочь хоронить!
     Поехал старик в лес, доезжает до того места, - под большою елью сидит его дочь, веселая, румяная, в собольей шубе, вся в золоте, в серебре, и около - короб с богатыми подарками.
     Старик обрадовался, положил все добро в сани, посадил дочь, повез домой.
     А дома старуха печет блины, а собачка под столом:
     - Тяф, тяф! Старикову дочь в злате, в серебре везут, а старухину замуж не берут.
     Старуха бросит ей блин:
     - Не так тявкаешь! Говори: "Старухину дочь замуж берут, а стариковой дочери косточки везут..."
     Собака съест блин и опять:
     - Тяф, тяф! Старикову дочь в злате, в серебре везут, а старухину замуж не берут.
     Старуха блины ей кидала и била ее, собачка - все свое...
     Вдруг заскрипели ворота, отворилась дверь, в избу идет падчерица - в злате-серебре, так и сияет. А за ней несут короб высокий, тяжелый. Старуха глянула - и руки врозь...
     - Запрягай, старый хрыч, другую лошадь! Вези, вези мою дочь в лес да посади на то же место...
     Старик посадил старухину дочь в сани, повез ее в лес на то же место, вывалил в сугроб под высокой елью и уехал.
     Старухина дочь сидит, зубами стучит.
     А Морозко по лесу потрескивает, с елки на елку поскакивает, пощелкивает, на старухину дочь поглядывает:
     - Тепло ли тебе, девица?
     А она ему:
     - Ой, студено! Не скрипи, не трещи, Морозко...
     Морозко стал ниже спускаться, пуще потрескивать, пощелкивать.
     - Тепло ли тебе, девица? Тепло ли тебе, красная?
     - Ой, руки, ноги отмерзли! Уйди, Морозко...
     Еще ниже спустился Морозко, сильнее приударил, затрещал, защелкал:
     - Тепло ли тебе, девица? Тепло ли тебе, красная?
     - Ой, совсем застудил! Сгинь, пропади, проклятый Морозко!
     Рассердился Морозко да так хватил, что старухина дочь окостенела.
     Чуть свет старуха посылает мужа:
     - Запрягай скорее, старый хрыч, поезжай за дочерью, привези ее в злате-серебре...
     Старик уехал. А собачка под столом:
     - Тяф, тяф! Старикову дочь женихи возьмут, а старухиной дочери в мешке косточки везут.
     Старуха кинула ей пирог:
     - Не так тявкаешь! Скажи: "Старухину дочь в злате-серебре везут..."
     А собачка - все свое:
     - Тяф, тяф! Старикову дочь женихи возьмут, а старухиной дочери в мешке косточки везут...
     Заскрипели ворота, старуха кинулась встречать дочь. Рогожу отвернула, а дочь лежит в санях мертвая.
     Заголосила старуха, да поздно.